Почему Европа становится исламской - Безопасность - Полезные статьи

Дарья АСЛАМОВА, "Комсомольская правда", 29 августа 2006

В Сараево, в столице Боснии и Герцеговины, на главной площади города стоит памятник Мультикультурному человеку - статуя обнаженного мужчины в центре глобуса в окружении голубей мира. Памятник подарен итальянским правительством несколько лет назад и называется без затей: "Мультикультурный человек строит новый мир". По замыслу скульптора этот "строитель нового мира" должен был символизировать современную Боснию, где представители трех религий - ислама, католичества и православия - широкими шагами идут к светлому политкорректному будущему. Когда автор приехал полюбоваться на свое творение, его едва не хватил удар: местные ваххабиты надели на статую трусы! Прогрессивная "мультикультурная" общественность не посмела вмешаться. Так и стоит строитель светлого будущего в грязных, рваных трусах, а мимо него без ущерба для своей нравственности прогуливаются женщины в хиджабах.

Война без победителей

"Ты хочешь знать, что такое Босния? - спрашивает меня Йован, сербский полицейский из боснийского города Баня-Лука. - Слушай анекдот. На прием к врачу приходит босниец, у которого на голове сидит большая жаба. "Господи! - восклицает врач. - Расскажите, как это началось?" "Я не знаю, - отвечает жаба. - У меня вскочил прыщ на заднице, и я его расчесала". Это анекдот о Боснии и Герцеговине, республике-недоразумении, придуманной после второй мировой войны президентом Тито для югославских мусульман, чтоб им не было обидно. Вот, мол, у сербов есть Сербия, у хорватов - Хорватия, а у бедных мусульман - ничего? Нехорошо. Тито им даже национальность придумал - мусульмане. Так в югославских паспортах и писали: национальность - мусульманин".

Сорокалетний боснийский серб Йован жгуч, черноволос, смугл и пылок и выглядит большим сыном Аллаха, чем сами боснийские мусульмане. "А что ты хочешь? - обижается он. - Мы пятьсот лет были под турками, вот мы и выглядим как они. Я был в Стамбуле, сидел там в барах, их песни один в один как наши, сербские. А знаешь, почему некоторые боснийские мусульмане такие беленькие и голубоглазые? Когда турки пришли на Балканы, наши предки сражались насмерть. Только те, у кого кишка была тонка, согласились принять ислам - из страха, из выгод (турки освобождали новообращенных мусульман от налогов, давали им денег). Их не насиловали, не убивали, вот они и сохранили славянские черты. А христианкам турки долго портили кровь, пока наши прапрабабки не додумались делать татуировки в виде креста у девочек на лбу и на руках. Это спасало их и от изнасилования, и от обращения в ислам. До сих пор в деревнях, где тату стало традицией, можно встретить древних старушек с крестами на лицах".

Бойцы исламского сопротивления

Тихий магазинчик под названием "Исламский бутик" где-то на окраине Сараево. Степенные европейские женщины в хиджабах, неторопливо выбирающие классические мусульманские платья, полностью скрывающие фигуру. Хозяин магазинчика - уроженец Сирии Абу Хамза, еще молодой мужчина с бритой головой и роскошной бородой до груди. Абу Хамза - один из тех четырех тысяч моджахедов-иностранцев, прибывших в девяностых годах со всего света сражаться за своих боснийских братьев. Более полутора тысяч из них осели в Боснии. По условиям мирных Дейтонских соглашений 1995 года все иностранные участники боевых действий обязаны были покинуть страну, но многие из них получили боснийское гражданство, переженились, наплодили детей, и сейчас нынешнее правительство под нажимом американцев тщетно пытается вытолкать моджахедов из Боснии. Сам Абу Хамза женился на вдове местного имама, убитого сербами, оставшейся с тремя детьми на руках. "Я сделал это из уважения, - объясняет он. - Мне предлагали жениться на молоденькой девочке, но я решил, что это некрасиво". В браке Абу Хамза успел сделать еще троих маленьких мусульман.

- Я учился в Реке, в Хорватии, на медицинском факультете, когда началась война в Боснии, - рассказывает Абу Хамза. - Сербы мне были даже симпатичны, но тут начали прибывать беженцы из Боснии. Это был ужас. Изнасилованные девочки-подростки, мужчины и женщины, которым христиане вырезали ножом кресты на теле. И я поехал в Боснию убивать сербов. Я не хочу скрывать: именно таким было мое решение. Но в это время в Сараево стали прибывать арабские братья со всего света бороться за правое дело. Им нужен был переводчик, человек, знающий местные обычаи, и я стал координатором мусульманских братьев. Мы организовали наш отряд "Аль Моджахед".

О бойцах из Ирана и партизанах из шиитского ливанского движения "Хезболла" Абу Хамза говорит неохотно: "Да, они тоже сражались здесь, но в своем отряде. Они шииты, а мы сунниты, и между нами давняя вражда. Американцы выперли шиитов сразу же после войны, а мы, сунниты, остались. Потом случилось 11 сентября, и для нас начались проблемы".

О боснийских мусульманах Абу Хамза говорит с разочарованием: "Чудной народ! Они не знают, кто им друзья, а кто враги, и сейчас пляшут под дудку Америки. Мы повернули их к Богу. Мы принесли сюда, в Европу, подлинный ислам. Если бы сербы не начали войну в Боснии, ислам на Балканах не выжил бы. Еще лет десять - двенадцать, и боснийские мусульмане стали бы обычными европейцами.

Наши моджахеды ехали на войну умирать во имя Аллаха, они пересекали границу и сжигали документы в знак того, что обратной дороги нет - или смерть, или победа ислама. Они шли на фронт, сражались как львы и, возвращаясь из боя, видели боснийцев, которые пили ракию, устраивали грязные вечеринки, ели свинину, купались в бассейнах. Что это за мусульмане? Моджахеды призывали их: "Люди, опомнитесь! Завтра вы можете умереть. Молитесь! Посмотрите, что с вами творят сербы только за то, что вы мусульмане! Очиститесь и вернитесь к Богу!" Это подействовало. Боснийцы видели наших организованных, дисциплинированных, религиозных арабских братьев и вспомнили, кто они. Прежде всего мусульмане!"

"Но есть боснийцы, которые, приняв веру, стали уходить в леса, в горы, отказываться от связи с внешним миром, от электричества, телефонов, телевизоров, музыки, - говорю я. - Они хотят быть большими мусульманами, чем сам пророк Мухаммед!"

"Э, знаю я таких, - усмехается Абу Хамза. - Их трудно найти, - надо ехать в непроходимую глушь, туда, где кончается цивилизация, а потом пешком идти еще немножко дальше. Это упрямцы. Я для них недостаточно правоверный. Они готовы стену проломить своей башкой. Но это издержки".

Абу Хамза с удовлетворением говорит о проделанной работе, но считает, что не все еще сделано. "Мы должны остаться, чтобы организовать сопротивление в следующем году, когда встанет вопрос об отделении Косово, - заявляет он. - Я уверен, что Косово признают независимым государством и Сербия захочет получить компенсацию в виде куска Боснии, где проживают сербы. Это так называемая Республика Сербска. Мы не должны допустить этого".

Абу Хамза с уважением отзывается о боснийцах, которые воевали в Чечне: "Это было нелегко, им пришлось платить огромные деньги только за то, чтобы добраться до Кавказа и сражаться плечом к плечу с чеченскими братьями. Но это были вольные стрелки, как и ваши русские добровольцы, приехавшие воевать на стороне сербов".

"Дело "шахидов" живет и почти побеждает"

Железно Поле. Глухой горный район с несколькими скромными деревушками. (Во время войны здесь шли кровопролитные бои, в результате которых ушло почти все христианское население. Сейчас это чисто мусульманский район.) Воскресный день. Маленькое деревенское кафе, в котором сидят только мужчины. Им прислуживает девушка в хиджабе и строгом мусульманском платье. Мужчины не пьют ничего крепче кока-колы и степенно едят мороженое. Трудно представить, что все происходит в центре Европы.

Нам, как пришлым, устраивается строгий допрос: зачем пожаловали, кто такие и откуда? Наше наивное объяснение, что мы заблудились, принимается, но нам ясно дают понять: уезжайте подобру-поздорову. По дороге из негостеприимного села мы подбираем бабушку, ковыляющую к своему дому. Словоохотливая старушка сразу выкладывает всю местную подноготную: "Арабы? Много их здесь было, а сколько полегло. У нас даже мемориальная доска есть рядом с родником. Каждый, кто мимо идет, воды напьется и шахида помянет добрым словом. А те, кто выжил, женились на наших девушках, детей понарожали, а потом в одну ночь сгинули". "Как же это, бабушка?" - удивляюсь я. "Может, испугались чего, не знаю. Остались только жены с арабскими ребятишками. Жены-то все ходят в черном, из дому почти не выходят". "А нравилось арабам тут жить?" - спрашиваю я. "Еще как нравилось. Ведь они приехали из пустыни - солнце, песок, камни, выжженная земля, а в городах людей, говорят, столько, что они на головах друг у друга сидят. Они поверить не могли, что такое бывает: речка, горы зеленые, земля плодородная, девушки красивые. Да где еще такую красоту, как у нас, найдешь!"

Я окидываю взглядом залитые солнцем дивные горы - рай для партизан - и соглашаюсь: и впрямь красота! Недаром Боснию называют балканской Швейцарией. "Некоторые арабские моджахеды, особенно те, кто имел криминальное прошлое и связи с террористами, исчезли из деревень не без причины, - говорит местный мусульманский журналист Мустафа Алич. - Это случилось, когда Босния подписала Антитеррористическую конвенцию. Но контакты остались. Через Боснию проходит так называемая европейская "дуга терроризма". Мы называем это "белой Аль-Каидой", поскольку ее основные участники - европейцы. Осенью прошлого года полиция арестовала в Сараево трех террористов, готовивших подрыв офисов западных организаций. Один из них - босниец со шведским и сербским паспортами, второй - турок с датским паспортом и третий - местный мусульманин. В снимаемой ими квартире было найдено 30 килограммов взрывчатки, "пояс шахида" и - самое главное - записи на видео, где "шахиды" просят прощения у Аллаха за ту жертву, которую они приносят. И, как выяснилось уже на суде, обвиняемые проходили обучение в 2003 году здесь, в специальном лагере рядом с Бихачом под носом ООН и Евросоюза. Это был настоящий международный лагерь подготовки моджахедов, и не где-нибудь в Афганистане, а прямо в сердце Европы".

Балканы для Евросоюза - как Афганистан для СССР

До распада Югославии в Боснии говорили, что местные мусульмане суть боснийцы, которые не ходят в мечеть, хорваты - боснийцы, которые не посещают католический храм, а сербы - боснийцы, которые не ходят в православную церковь. Религиозные вопросы очень мало волновали людей. Война все расставила по своим местам. Воскресли демоны прошлого, давшие людям определенные религиозные и этнические идентичности. Этим воспользовался мусульманский мир, увидевший в боснийской войне "способ проникнуть в мягкое подбрюшье Европы" (как выразился один американский чиновник). Только в первые месяцы войны 1992 года Саудовская Аравия и частные лица собрали 150 миллионов долларов, которые целиком пошли на военные надобности боснийских мусульман. 1993 - 1995 годы - 300 миллионов долларов от саудовцев на закупку оружия и полмиллиарда долларов на якобы гуманитарные цели. Сотни миллионов долларов из Ирана. Поставки оружия из Турции и Малайзии. И, конечно, воины-интернационалисты: уроженцы Пакистана, Турции, Саудовской Аравии, Египта, Судана, Алжира, Ирана, албанские и турецкие рабочие из Австрии и Германии.

Босния стала второй после Афганистана страной, где в полной мере показал свою боеспособность Исламский Интернационал. "Летучие отряды" моджахедов из Афганистана и отряд иранских "республиканских стражей" обучили для специальных исламских бригад от трех до пяти тысяч боснийцев. Многих добровольцев отправляли религиозные организации, а раненых боевиков перевозила в Саудовскую Аравию Всемирная ассамблея мусульманской молодежи. Среди тех, кто сражался в Боснии и получил ранение, - Халид Шейх Мухаммед, один из организаторов 11 сентября. А два боснийских паспорта, принадлежавших моджахедам из Египта, были найдены недавно в секретном "доме-убежище" "Аль-Каиды" в Афганистане.

ИЗ ДОСЬЕ "КП"